воскресенье, 25 июля 2004
Захотелось чего-то сказочного, светлого, с безуминкой. Достала с полки Ремизова, устроила себе в кровати гнездышко поуютней, стащила с кухни чашку с черешней, чашку с абрикосами и пакет чипсов. Прямо как в детстве, только медведя плюшевого не хватало
Весь вечер полулежала, обложившись подушками, читала и наслаждалась: Посолонь, К морю-океану, Змеиными тропами, - такая прелесть! А потом дернул меня черт взяться за Петушка, ведь помнила же, что с плохим концом, и все равно… Испортила себе настроение, захлюпала носом. Опять - как в детстве. И все-таки, все-таки, все-таки великий он человек.
Кострома
читать дальшеЧуть только лес оденется листочками и теплое небо завьется белесыми хохолками, сбросит Кострома свою колючку - ежовую шубку, протрет глазыньки да из овина на все четыре стороны, куда взглянется, и пойдет себе.
Идет она по талым болотцам, по вспаханным полям да где-нибудь на зеленой лужайке и заляжет; лежит-валяется, брюшко себе лапой почесывает, брюшко у Костромы мяконькое, переливается.
Любит Кострома попраздновать, блинков поесть да кисельку клюквенного со сливочками да с пеночками. А так она никого не ест, только представляется: поймает своим желтеньким усиком мушку какую, либо букашку, пососет язычком медовые крылышки, а потом и выпустит, - пускай их!
Теплынь-то, теплынь, благодать одна!
Еще любит Кострома с малыми ребятками повозиться, поваландаться: по сердцу ей лепуны-щекотуньи махонькие.
Знает она про то, что в колыбельках деется, и кто грудь сосет, кто молочко хлебает, зовет каждое дите по имени и всех отличить может.
И все от мала до велика величают Кострому песенкой.
На то она и Кострома-Костромушка.
Лежит Кострома. Валяется, разминает свои белые косточки, брюшком прямо к солнышку.
Заприметят где ребятишки ее рожицу да айда гурьбой взапуски. И скачут пичужки пестренькие, бегут бегом, тянутся ленточкой и чувыркают-чивикают, как воробышки.
А нагрянут на лужайку, возьмут друг-дружку за руки да кругом вкруг Костромушки и пойдут плясать.
Пляшут и пляшут. Поют песенку.
А она лежит, лежона-нежона, нежится, валяется.
- Дома Кострома?
- Дома.
- Что она делает?
- Спит.
И опять закружатся, завертятся, ножками топают-притопывают. А голосочки, как бубенчики, и звенят и заливаются, - не угнаться и птице за такими свистульками.
- Дома Кострома?
- Дома.
- Что она делает?
- Встает.
Встает Кострома, подымается на лапочки. Обводит глазыньками, поводит желтеньким усиком, прилаживается: кого бы ей наперед поймать.
- Дома Кострома?
- Дома.
- Что она делает?
- Чешется.
Так круг за кругом ходят по солнцу вкруг Костромушки, играют песенку, допытывают: что Кострома поделывает?
А Кострома-Костромушка и попила, и поела, и в баню пошла, и из бани вернулась, села чай пить, чаю попила, прикурнула на немножечко, встала, гулять собирается…
- Дома Кострома?
- Дома.
- Что она делает?
- Померла.
Померла Кострома, померла!
И подымается такой крик и визг, что сами звери-зверюшки, какие вышли было из-под ельников на Костромушку поглазеть, лататы на попятный, - вот какой крик и визг!
И бросаются все взахлес на мертвую, поднимают ее к себе на руки и несут хоронить к ключику.
Померла Кострома, померла!
Идут и идут, несут мертвую, несут Костромушку, поют песенку.
Вьется песенка, перепархивает, голубым жучком со цветка по травушке, повевает ветерком, расплетает у девочек коски, машет ленточками и звенит-жужжит, откликается далеко за тем синим лесом.
Поле проходят. Полянку, лесок за леском, проходят калиновый мост, вот и овражек, вот ключик - и бежит и недвижен - серая искорка-пчелка…
И вдруг раскрывает Кострома свои мертвые глазыньки, пошевеливает желтеньким усиком, - ам!
Ожила Кострома, ожила!
С криком и визгом роняют наземь Костромушку да кто куда - врассыпную.
Мигом вскочила Костромушка на ноги да бегом, бегом - догнала, переловила всех, - возятся. Стог из цветочков! Хохоту, хохоту сколько, - писк, визготня. Щекочет, целует, козочку делает. Усиком водит, бодается, сама поддается, - попалась! Гляньте-ка! Гляньте-ка, как забарахтались! - повалили Костромушку, салазки загнули, щиплют, щекочут - мала куча, да не совсем! И! - рассыпался стог из цветочков.
Ожила Кострома, ожила!
Вырвалась Костромушка да проворно к ключику, припала к ключику, насытилась и опять на лужайку пошла.
И легла на зеленую, на прохладную. Лежит, развалилась, валяется, брюшко себе лапкой почесывает, - брюшко у Костромы мяконькое, переливается.
Теплынь-то, теплынь, благодать одна!
Там распаханные поля зеленей зеленятся, там в синем лесе из нор и берлог выходят, идут и идут по черным утолокам, по пробойным тропам Божии звери, там на гиблом болоте в красном ивняке Леснь-птица гнездо вьет, там за болотом, за лесом Егорий кнутом ударяет…
Песенка вьется, перепархивает со цветочка по травушке, пестрая песенка-ленточка…
А над полем и полем, лесом и лесом прямо над Костромушкой - небо - церковь хлебная, калачом заперта, блином затворена.
@темы:
книжное,
ниочёмости
-
-
25.07.2004 в 11:42-
-
25.07.2004 в 12:02А это - там где мальчик и девочка куда-то шли, и еще был кот-мурлыка, и... и...
Нет, не помню... Эххх...
-
-
26.07.2004 в 23:40-
-
26.07.2004 в 23:44Мне еще столько освежить предстоит этим летом, глаза горят!
-
-
27.07.2004 в 00:05А это - вылитый мой кот!
-
-
27.07.2004 в 00:13-
-
27.07.2004 в 00:25Но не чучело на столбе, а такая девчонка, чумазая и упитанная, глаза озорные...
-
-
27.07.2004 в 07:44-
-
27.07.2004 в 10:36На самом деле, я по жизни не улавливаю описаний, и мне по-любому что-то другое представляется.